Тед Чан - Если 2003 № 11

— Прошло несколько часов. Консуэло спит. О’Брайен, мне неприятно говорить это, но, судя по всему, ты немного не в себе.

— На то имеется логическая причина. Да, признаю, звучит немного странновато, и тебе может показаться не совсем логичным, но… послушай, я вижу сны с продолжением. И, думаю, они очень важны. Можно я тебе расскажу?

И она принялась излагать. Во всех подробностях. А когда добралась до конца, последовало долгое молчание. Наконец Алан спросил:

— Слушай, Лиззи, почему оно общается с тобой во снах?

— Думаю, по-другому просто нельзя. Таким же образом оно, наверное, общается и внутри себя. И не двигается: движение для него — чуждая, хотя и восхитительная концепция. Кроме того, оно, вероятно, не подозревает, что его составные части способны к индивидуализации. Мне это кажется чем-то вроде передачи мыслей. Радиосети.

— В твоем костюме есть аптечка. Открой ее. Поищи пузырек, на котором шрифтом Брайля нанесена цифра 27.

— Алан, мне совершенно ни к чему антидепрессанты!

— Я и не говорю, что они тебе нужны. Но хуже не будет.

Ну вот, Алан в своем репертуаре. Вкрадчив, невероятно убедителен, уговаривает ангельским тоном.

— Хорошо.

Она выпростала руку из рукава скафандра, на ощупь поискала аптечку, осторожно вынула таблетку, проверив шифр четыре раза (на каждой таблетке тоже была выдавлена цифра), прежде чем проглотить.

— А теперь, может, послушаешь? Я вполне серьезно…

Лиззи зевнула.

— Я действительно думаю, что…

Она снова зевнула.

— Что…

— Да брось!

«Ну вот, опять в пропасть», — подумала Лиззи, прежде чем провалиться в море мрака. Правда, на этот раз она кое в чем разобралась. Город считался подводным, потому что находился на дне темного океана. Он был живой и согревался вулканическим теплом. Поэтому и учитывал иерархические ценности по верхней и нижней шкалам. Наверху все было холоднее, медленнее, более вяло. Внизу — жарче, быстрее, насыщено мыслями. Город/организм представлял собой коллективную форму жизни, как португальский военный корабль или управляющая Сеть с гигантским разветвлением связей. Все общение в его пределах происходило посредством какой-то формы электромагнетизма. Допустим, ментальное радио. Точно так же организм общался и с ней.

— Думаю, теперь я понимаю вас.

— Не понимай. Беги!

Кто-то нетерпеливо стиснул ее локоть и потащил за собой, все ускоряя темп. Она ничего не видела. Как будто мчалась в полночь по неосвещенному подземному туннелю длиной в сто миль. Под ногами хрустело стекло. Почва была неровной, и Лиззи иногда спотыкалась, но невидимый спутник снова и снова рывком поднимал ее на ноги.

— Почему ты так медленно двигаешься?

— Медленно?

— Очень.

— А почему мы бежим?

— Нас преследуют.

Они внезапно свернули в боковой проход и поковыляли по острым булыжникам. Где-то выли сирены. Что-то рушилось. Толпа наступала.

— Да уж, вы весьма своевременно усвоили смысл движения.

Нетерпеливо:

— Это всего лишь метафора. Надеюсь, ты не думаешь, что это настоящий город? Почему ты такая несообразительная? Почему с тобой так трудно общаться? Почему ты такая медлительная?

— Я этого не замечала.

С нескрываемой иронией:

— Поверь, так оно и есть.

— Что мне делать?

— Бежать!

Смех и улюлюканье.

Сначала Лиззи спутала звуки с грохотом уличных буйств. Потом узнала голоса Алана и Консуэло.

— Сколько я пробыла в отключке? — спросила она.

— А ты была в отключке?

— Не больше минуты-двух, — сообщил Алан. — Это неважно. Посмотри видеокадры, только что переданные роботом-рыбой.

Консуэло увеличила изображение. Лиззи тихо ахнула.

Это было поразительно. Прекрасно, как прекрасны великие европейские соборы. Сооружение было длинным, тонким, желобчатым, с контрфорсами. Оно выросло вокруг вулканической впадины и имело придонные отверстия, через которые морская вода сначала поступала, а затем поднималась наверх, вслед за нарастающей жарой. Некоторые каналы вели наружу, а потом, извиваясь, снова входили в основной корпус. Конструкция казалась невозможно высокой, хотя, разумеется, Находилась под водой и при этом в условиях низкого тяготения, она состояла из сложно-слоистых скоплений труб, напоминающих конструкцию органа, или глубоководных, любовно переплетенных червей. Она обладала элегантностью дизайна, присущей живому организму.

— Ну и ну. Консуэло, теперь-то ты признаешь…

— Могу говорить только о «сложной добиологической химии». Все остальное может подождать до получения более точных сведений.

Несмотря на сдержанность слов, в голосе Консуэло звенело торжество, яснее ясного говорившее, что теперь она с радостью умрет прямо здесь. Истинно счастливый ксенохимик.

Алан, почти так же взбудораженный, добавил:

— Смотри, что начинается, когда мы усиливаем четкость.

Сооружение превратилось из серого в радугу пастельных тонов: розовый переходил в коралловый, солнечно-желтый — в голубизну зимнего льда.

— Как красиво!

На какое-то мгновение даже собственная смерть показалась почти незначительной.

И с этой мыслью она снова погрузилась в сон. Упала во тьму, в шумный гомон разума.

Это был настоящий ад. Город исчез, сменившись матрицей шума: стук молотов, звяканье, неожиданный грохот. Она шагнула вперед и оказалась в вертикальной стальной трубе. Отшатнулась и, спотыкаясь, вошла в другую. Где-то поблизости заработал двигатель: гигантские рычаги шумно клацали, перемалывая что-то, издававшее скрежет металла. Под ногами дрожал пол. Лиззи решила, что умнее всего будет остаться на месте.

Знакомое присутствие проникло в ее отчаяние.

— Почему ты сделала это со мной?

— Что я сделала?

— Я привык быть всем.

Поблизости словно начал работать отбойный молоток. У Лиззи разболелась голова. Приходилось кричать, чтобы ее услышали.

— Ты по-прежнему что-то.

Спокойно:

— Я ничто.

— Это… это неправда! Ты… здесь! Ты… существуешь! Это… уже что-то.

Мировая скорбь:

— Ложное утешение. Что за бессмысленное понятие!

Она снова обрела сознание.

И услышала обрывок фразы Консуэло:

— …не понравится.

— Наши медики утверждают, что это будет наилучшим решением для нее.

— О, пожалуйста!

Алан, должно быть, самый сдержанный тип из всех ее знакомых. Консуэло — самая флегматичная. Видимо, случилось что-то невероятное, если между ними возникла перепалка.